И вот темнота за чугунной решеткой шевельнулась. Детское сердечко забилось чаще.

— Мама! — громко позвала девочка, но никто не откликнулся, а значит, мамы не было в ее спальне, иначе бы она сразу прибежала. — Кто здесь?

Сначала Лиззи подумала про привидение, потом про большую крысу, а после расслабилась и счастливо рассмеялась:

— Донни!

Из потухшего камина высунулась черная пушистая мордочка. Сверкнули два круглых желтых глаза. Крупная по сравнению с остальным телом лапа легла на каминную решетку и поскребла по ней внушительными когтями, которые наверняка напугали бы взрослых и особо впечатлительных детей. Положа руку на́ сердце, вид у Донни был не милый, а жутковатый, хотя Лиззи придерживалась иного мнения.

Радостная, она вскочила с кровати и кинулась к своему новому другу.

— Ты вернулся!

Дракончик ловко увернулся из ее объятий, юркнув в угол комнаты. Он был текучим, как вода, и умело сливался с тенями.

Несколько секунд дух Вулшира настороженно следил за Лиззи из-за тяжелой шторы, затем заговорил. Его голос был не совсем человеческим, и, казалось, что каждое слово дракончик выталкивает из себя с большим трудом. Лиззи не всегда понимала его речь. Окончания фраз тонули в шипении и рычании.

— Ты хочешь, чтобы я передала твои слова маме? — спросила девочка, когда ее друг замолчал.

Существо кивнуло, подтверждая, что она все поняла верно. После кивнуло еще раз, но уже указывая в сторону камина.

Среди остывшей золы Лиззи разглядела кожаную обложку книги, что недавно видела в руках матери.

Глава 32

Ближайшая почта располагалась в крупном поселке Бэрроу, который входил во владения Его Сиятельства Роберта Дареса. Сама я туда не поехала — передала запечатанный конверт вместе с кучером. Даже не стала дожидаться утра, ибо каждая секунда была на счету. Из покоев графа я прямиком отправилась в конюшню, где в жилой пристройке ночевал возничий. Если тронуться в путь сейчас, можно добраться до Бэрроу уже к рассвету. Завтра утром от здания почты как раз отходил мальпост*.

Когда я расставалась с письмом, у меня тряслись руки и было неспокойно на сердце, а все мысли крутились вокруг важного послания. Время стало нашим врагом, как и размытые дождями дороги и медлительные лошади, на смену которым еще не пришли первые автомобили. Словами не передать, как я боялась, что мы не успеем провернуть задуманное к выходным. Если письмо задержится… Если его не доставят вовремя…

Всю ночь я не спала, ворочалась с бока на бок и задремала только под утро. И первая моя мысль при пробуждении была о письме. Успел ли кучер к отходу почтовой кареты или мы потеряли целый день?

Небо хмурилось грозовыми облаками. Готовя завтрак, я молилась о хорошей погоде, и все валилось у меня из рук. Хотела напечь тонких блинов, но, видимо, замешала слишком жидкое тесто, и блинчики на горячей сковороде ломались всякий раз, когда я пыталась перевернуть их лопаткой. В конце концов пришлось признать, что сегодня я ни на что, кроме волнения, не способна и уступить место за плитой кухарке Милене.

Ближе к десяти в столовую спустилась заспанная Лиззи. Она была растрепана, зевала и терла глаза, но при виде меня встрепенулась, словно о чем-то вспомнив.

— Мама! Я такое хочу тебе рассказать! Такое!

И она схватила меня за руки, пытаясь уволочь из комнаты.

— Да что случилось?

— Пойдем, пойдем!

— Давай сначала позавтракаем.

Но голубые глаза моей дочки горели лихорадочным блеском, а щеки раскраснелись от возбуждения. Ей не терпелось чем-то поделиться со мной.

— Донни, — шепнула она мне на ухо, прикрыв рот ладонью.

— Ты его видела? — тут уже и я забыла о содержимом своей тарелки. — Он говорил с тобой?

— Он все мне рассказал. Все-все.

И вот, подобрав юбки, мы уже летели на второй этаж, где было меньше посторонних ушей и никто не мог нас подслушать.

Плотно затворив дверь детской спальни, я повернулась к Лиззи и жестом попросила ее скорее утолить мое любопытство. Теперь уже и на моих щеках пылал яркий румянец. Я чувствовала, как пощипывает кожу от прилившей крови.

— Ну же, милая, не томи. Что он рассказал тебе про книгу?

В этот момент Лиззи зачем-то полезла в камин — и вдруг вытащила оттуда, прямо из золы, знакомый фолиант в обложке из коричневой кожи. Таинственная книга без текста снова вернулась к нам.

Руки качнулись под ее весом. Я осторожно стряхнула с обложки пепел от сгоревшего дерева, но немного пыли забилось в складку вдоль корешка. С колотящимся сердцем я раскрыла фолиант на середине, и мой пульс выровнялся: на страницах по-прежнему было пусто.

— То, что внутри, увидит только хозяйка замка, — шепнула Лиззи заговорщицким тоном. — Только настоящая хозяйка.

— Это Донни тебе сказал?

— Да, он.

— Не хозяин? Именно хозяйка?

— Да.

У меня сбилось дыхание.

Вот почему хитрый Крыс хотел сделать наследницей Вулшира меня! Мог ведь как-то изловчиться и вписать в завещание свое имя, но ему нужна была девушка. Только владелица замка могла прочитать загадочную книгу! Женщина. Не мужчина.

— Что еще поведал тебе Донни? — Я наклонилась к дочери и замерла, вся обратившись в слух. — Что там внутри, на этих страницах?

— Не знаю, — Лиззи поежилась под моим взглядом, наверное, он был слишком жадным, требовательным, полным нетерпения. — Он сказал, что прежние хозяйки не подходили. Они не умели… Что-то не умели. А ты умеешь. Ты подходишь.

— Что умею?

Девочка пожала плечами и попятилась. Похоже, ее пугал мой напор, но я ничего не могла с собой поделать. Я почувствовала себя одержимой этой загадкой, желанием докопаться до истины.

— Еще Донни передал тебе спасибо. За замок. За то, что ты навела в нем порядок. Он сказал, что это очень важно. Они связаны древней магией — Робби и это место. Граф не мог поправиться, потому что дом был ужасно грязный и выглядел плохо, и лестница сломалась, и многое другое тоже. Хорошо дому — хорошо и его хозяину.

Хм.

Это было странное и неожиданное заявление. Я была уверена, что Его Сиятельству худо от яда, которым его пичкают, и что на поправку он пошел, как только начал получать чистую еду и воду. С другой стороны, лучше Роберту стало именно в ту неделю, когда я наняла слуг и по-настоящему взялась за уборку Вулшира. Неужели между состоянием замка и самочувствием его владельца — прямая связь?

Даже если и так, отравленная пища тоже сыграла роль. Одно наложилось на другое.

Пока я размышляла над словами Донни, Лиззи приблизилась ко мне, встала на цыпочки и шепнула на ухо:

— Чтобы у Робби перестали болеть глазки, надо убрать все, что мы еще не убрали. Чтобы замок засиял.

Интересно, правда это или дракончик-домовой придумал, как заставить нас плясать под свою дудку?

___

Мальпост* — почтовая карета, перевозящая письма и пассажиров.

Глава 33

После завтрака я приказала служанкам разгребать завалы на чердаке, а сама отправилась наводить порядок в библиотеке. Очень уж не терпелось мне проверить теорию домового. Правда ли к Роберту вернется нормальное зрение, если Вулшир засияет чистотой от подвалов до шпилей на крышах башенок? Было бы замечательно, если бы к приезду ненавистного Крыса граф мог не только ходить без трости, но и смотреть на свет.

В библиотеку я поднималась, исполненная решимости не оставить там ни одного грязного уголка, но, оказавшись внутри, растеряла весь боевой настрой. Пыль была повсюду. Кружилась в воздухе, белым налетом покрывала высокие шкафы и даже книги, под весом которых ломились полки. Ужасно! Работы непочатый край! Да месяца не хватит, чтобы убрать это царство разрухи!

Я не знала за что хвататься, поэтому начала с мытья окон. Стекла были покрыты разводами грязи, за которыми я не видела неба. Хотелось впустить в помещение свет.

Дома я мыла окна специальным средством, купленном в магазине, но в Глосселе таких не было, поэтому пришлось вспоминать бабушкины секреты. В ведерко с водой я добавила ложку картофельного крахмала и принялась за дело.